Достался он Сталину от крестного отца, горийца Цахи Менгрули, известного в ту пору разбойника на севере Картлийской долины, который банки брал голыми руками и ничего не боялся. Ростом Цахи был выше двух метров: рассказывали, он турка съел в боях под Арзрумом. И действительно, при взгляде на него любой понимал, что внутри богатыря спокойно поместится целый турок и еще место останется.
Для полноты картины добавим: постоянных товарищей для налетов он себе не заводил, говорил крайне мало, молчал даже в самые критические моменты – в бою ли, в постели, и женщины были от него без ума. Последний пункт самый важный, хотя любили они его далеко не за одно молчание! ( Collapse )
Всем известно, что после 22 апреля – когда весь мир отметит день рождения пророка Мухаммеда, Владимира Ленина и бразильского футболиста Каки – уже нельзя будет очернять русскую историю, особенно войну Девятого мая. Так что, если хотите очернить, у вас мало времени.
С другой стороны, чтобы запретить очернять и перевирать историю, властям надо иметь эталон истории, по которому люди будут сверяться, проверяя, что конкретно лишнего было ими сболтнуто. Следовательно, придется спустить в народ канонический, окончательный и бесповоротный текст, дабы любые отступления от него пресекались решительно и на корню. ( Collapse )
Переписывать русскую историю ныне всякий мастак. Особенно бесцеремонно кощунствуют над Второй отечественной. А ведь раньше все лежало в открытом доступе, если есть допуск, но теперь, как по команде, почему-то забыли, что Сталин отдавал приказы, сидя в психушке, в остроклиническом отделении, где сам себя запер и строго предупредил часовых: "Буду пытаться сбежать – стреляйте на поражение!" Задумал, что придут немцы – а у него заразная форма имбецилоза, ну и оставят в покое. И никто его ни разу не попрекнул. Ну точно как теперь с Путиным, я про упреки.
Указания от генералиссимуса брали в таком режиме: Жуков входил в палату, сняв сапоги и облачившись в смирительную рубашку, и даже рукава на спине завязывали, чтобы у Сталина не возникло подозрений, там получал полную инструкцию по Десяти Сталинским ударам, а то и по сорока, ( Collapse )
На самом деле талантливый Калашников уж почти закончил гениальный автомат, когда в Ижевск привезли группу трофейных немцев, потому что стрелять хлопотно, а кормить жалко, вот и решили: пусть отработают.
Пока немецкие гастарбайтары, вчерашние фашисты, трудились по уборке коридоров, буквально в пяти шагах от них, в соседнем цеху, Калаш доводил свою байду до логического завершения. Немцы чуют: никак порохом пахнет, что-то родное, неужели автомат? Подсмотрели ночью – точно. И начали вредить: то окурков в коридоре накидают, знают, что "новый русский левша" любил порядок и бычками не сорил, то вдруг в столовой в бачках для горохового супа появятся дырки в форме свастики, а сажали почему-то одних поварих. Более того, однажды в органы пришел донос, будто Калаш спит с соседской козой, тогда в Ижевске многие коз держали, хотя спали с ними далеко не все, и что любопытно, написано было на языке Гете, однако органы все равно проверили и оказалось, ( Collapse )
Советский Союз развалили евреи. Дело было так. Приходит Горбачев ночью к Чубайсу и говорит, что не знает, что делать. А в чем проблема? Американцы дали мне два миллиона долларов, сказали, срочно положить на диапозитив. Что это такое? (Тогда не знали, что такое депозит.) Не знаю, но надо приехать и положить в банк своими руками, банк на Манхеттене, осталось две недели, а по нашим законам, мне нельзя класть валюту в чужие банки, короче – голова кругом. Отмени закон. Это как? Да очень просто: объяви, что теперь можно, ты ж президент, а за что дали? Хотят, чтоб я отпустил евреев. Это куда? В Израиль. Зачем им? Не знаю, но деньги лежат. Тогда отпусти евреев. Тоже не могу: они секреты знают. Какие секреты? Да почем мне знать, это же секреты! Ну отмени секреты, не мне тебя учить. Да как их отменишь, если в стране должны быть секреты, нет секретов – нет страны. Ну тогда отмени страну, не отказываться же от денег. ( Collapse )
Задолго до Путина, в последние годы своей жизни Сталин почти ничего не делал. Ходил в войлочных тапочках по Ближней даче, бездумно сидел у камина, смотрел сквозь стеклянную стену на ветер, сдувающий снег с лапчатых сосен парка.
Печальная череда серых дней. Очнувшись от дремы, Сталин хлопает в ладоши. Появляется начальник караула в сопровождении вестового. Вождь устало спрашивает:
