Мам, ну помоги дочери, сколько можно просить? Меня ж бригадир уволит. Посиди полчаса без пасьянса, сделай полезное дело.
Нет, мам, тут ничего сложного. Смотри, я тебе на экране оставляю страницу с сайта Новой газеты. Бригадир говорит, самый легкий ресурс, там ольгинских не банят.
Мам, я тебе уже сорок раз объясняла, ольгинские это не фамилия, это мы! Короче, ближе к обеду я тебе позвоню и спрошу нейтральным голосом, полила ли ты цветы. Да при чем здесь цветы, мам, соберись! Это сигнал. Означает, что надо подойти к экрану и посмотреть. Вот тут буду я, видишь? Нэйм Груша 15. Нет, английскими буквами, а цифры русскими. Ты же училка, прочтешь.
Нет, мам, кличку не я придумала – бригадир. И не кличка это, а нэйм. Увидишь, что я уже на странице. Господи, да просто посмотришь и увидишь! Если я уже тут, напиши в комментах какую-нибудь фигню. Все равно какую.
Нет, то, что ты сейчас сказала, это не фигня, а глупость. Фигня, это когда ты отзываешься о Путине в отрицательной коннотации.
Мам, дурак не пройдет, напиши развернуто. Например, Путин феерический дурак. Но лучше подлец. Хорошо, я тебе составлю на листочке ряд нужных синонимов.
И тут я тебе отвечу. Нет, не по телефону, а рядом в комментариях. Мол, сама ты подлюка феерическая. Не переживай, это такая игра.
Да, я напишу тебе под именем Груша 15. Я ж тебе сказала, не мной придумано. Почему 15? Хрен его знает, не буду же я бригадира спрашивать. Может, 14 груш он уже выгнал. Ты же не хочешь, чтоб меня тоже? У меня за Витькин садик не плачено и кредит за машину.
Главное, чтоб ты мне ответила. Когда нашим не отвечают, это финансовая трагедия! Намного страшней, чем личная.
Стой, мам, это еще не все. Ты написала про подлеца, получила от меня подлюку – и продолжай! В этом весь смысл. Мы с тобой должны как бы языками сцепиться. Нет, только фигурально. Ну помнишь, я на рынке с бабой сцепилась, она чернобыльскими окунями торговала, у них глаза еще на хвосте были – не у бабы, у рыбы, – а ты меня оттащить пыталась, помнишь? Вот примерно так.
Ну, мам, не знаю, как тебе разъяснить. Ну, представь себе, что Груша 15 никакая ни груша, а твой первый муж, да, мой отец, который нас бросил и теперь неизвестно где. Сама же говорила, что у тебя есть что ему сказать. Вот и скажи!
Нет, мам, деталей как раз не надо. Кому интересно, что Груша 15 тебя бросила и не платит алименты? Допускаю, публике в блоге Новой газеты это, может, интересно, но бригадир-сука заподозрит.
Сука – его рабочая кличка, не нэйм. А ты что подумала?
О, уже лучше. Вот в таком духе и должен идти диалог. Да, именно козел и выродок. Только добавь конкретики. Например, пропутинский козел и кремлевский выродок. Не бойся, я тебе эти слова напишу на бумажке.
А я отвечу, что ты киевский фашист и подстилка госдепа. Ой, мам, не заморачивайся. Просто подстилка и просто госдепа, так принято. Это такой код современного информационного обмена.
Мам, прекрати! Я отлично знаю, что Киев – город твоей юности, но политический момент и мой кредит превалируют над детской романтикой, ты меня понимаешь?
Не паникуй! Ты справишься. Только не называй меня Любонькой. Я Груша 15, Гру-ша! Запомнила?
Эх, мам, я к ней обращалась. Не получится. Потому что, хоть она и моя подруга и сидит за соседним столом – схема между нами не сработает. Бригадир сидит еще выше и все видит. Катька сама плачет. У нее даже матери нет, ее все бросили. Она наш самый злой волонтер. Но и на нее клюют все меньше. Она в панике, а как помочь? У нее один способ – оставаться после работы с бригадиром. Вот, ты хочешь, чтобы я тоже оставалась? Учти, наш бригадир никогда не моется. Тогда помоги мне!
Спасибо, мамочка, я тебя тоже люблю. Бегу на работу. Итак, сегодня ближе к обеду – я Груша, а Путин феерический подлец и козел. Да, верно, а ты киевская фашистка. Все, целую!
Ой, стой. Он еще и педофил. Так и пиши. Потом объясню. Привет!